Глава IV или Выход

Раздумывая, не отойдя от мыслей о своей ненужности семье, Катси забрел в столовую. В ожидании начала трапезы там уже сидели Спера, Май и леди Мэллер. Мать паренька выглядела несколько взволнованной. Кажется, это она послала отца за занимающимися, чтобы они спускались обедать в кругу семьи. Май играл с ложками, пытаясь согнуть каждую, лежащую пред ним. Серебро к счастью не гнулось. А леди Мэллер была более чем невозмутима. Подросток невольно позавидовал ее выдержки.

За этой женщиной кроется небольшой недостаток. Она не любила детей, обучая их. И когда сама родила, то просто не смогла вырастить ребенка самостоятельно. Леди Мэллер отдала его в приют города Рисус. С тех пор она неоднократно возвращалась забрать свою кровь, но ей отказывали. Если раньше молодая учительница могла расплакаться из-за порванного платья, то сейчас ее вряд ли тронет смерть одного из близких людей. Жизнь отточила личность этой дамы, выставив напоказ жесткость с безразличием.

Кивнув родительнице и брату, Кат уселся по правую руку от матери рядом с наставницей. Розанна, новая кухарка, суетилась и бегала из комнаты в комнату. Это ее первое обслуживание семьи Лукс. Она волнуется. Для начала трапезы нужны все члены семьи и все гости. Последние прибыли, а вот глава рода появляться не спешил. Сглаживая тишину, сам от себя такой смелости не ожидая, заговорил Май:

— Амора может стать моей женой, как мне исполнится четырнадцать, как и тебе, — хвастался. Он это любит. Катси изобразил на лице радость, изредка вставляя нужные вопросы. Мальчишка болтал о своей жизни, когда он, наконец, обретет право на голос, как он будет жить один, возможно, даже вместе с невестой. Май доволен подобной ситуацией, для него это веселая игра, в которой не сможет произойти ничего плохого. Ну, по крайней мере, нашему герою казались слова именно такими. Немного наивными, звучащими по-детски. Минут через двадцать вошел в столовую и Тимиор грузной походкой, припадая на одну ногу и тяжело вдыхая и выдыхая воздух. Спериана скривилась, увидев супруга.

— Ты снова курил? — она даже чуть привстала со стула. Голос мадам Лукс звучал бы грозно, если бы не был столь тонким. Сейчас ее возмущения могли вызвать разве что улыбку, - Сколько раз я говорила об их вреде? Тебе уже за сорок, а ведешь себя как десятилетний мальчишка. Где ты их достал? Я же все выкинула. Все, до последней сигары. До последней щепотки табака.

Она уселась за стол, гневно высверливая две дырки в мужчине, пока он устраивался и готовился к обеду. Май притих, Катси подобрался, немного отодвинув свой стул к матери.

— Дай хоть раз в несколько месяцев мне свободы, совсем задрала со своими глупыми убеждениями. Я сорок два года курил, ничего не случилось, столько же еще и прокурить смогу, — глава семейства заправил край большой салфетки себе под горло. — Розанна, разноси блюда да побыстрее. Я умираю с голоду.

Девушка засуетилась пуще прежнего. Спера сминала пальцами скатерть. Кат подумал, что если бы Тимиор подошел пораньше, то Рози уже смогла бы все разложить как нужно. Трапеза проходила в тишине. Одни из самых сложных по атмосфере традиций — это обеды по выходным. Должна собираться вся семья, проживающая в доме. Но не все ладят, как бы хотелось. Наш герой первый покинул комнату, направившись к себе. Его настрой не располагал к философским рассуждением матери и учениям леди Мэллер. Хотелось покоя.

Паренек безумно боялся предстающей церемонии, пусть она и выглядела, как призрачная преграда пред взрослой жизнью. Он бы не за что не посмел дерзнуть и показать свой хвост у всех на глазах. Даже Май не всегда мог не вызывать стеснения у старшего брата. Возможно, это комплекс. Да, это комплекс. По поводу внешности. Но, может как-нибудь избежать этого ритуала? Как помочь его семье не опозориться у общества на глазах?

Катси взял с прикроватной тумбочки фото всей семьи. Это одно из немногих изображений, выполненных современной техникой. Мир разделился будто бы на три части: интеллигенцию, которая мало признавала правильными любые усовершенствования типа телефонов или электронных часов; свободных людей, пользующихся всеми средствами без особых опасений и предрассудков; шагающих в ногу со временем, не признающих прошлых норм и средств. На снимке родственники изображены радостными, улыбающимися. Наш герой закрыл свою фигуру пальцами, чтобы посмотреть на получившееся. А почему бы и нет? Он забылся в мыслях, не заметив гостя.

— Катс, — это был Май, — ты грустишь из-за меня?

Двенадцатилетний мальчишка, уже переодетый для прогулки, без предупреждения запрыгнул на братскую кровать, повалив также и Ката. Оный не успел увернуться и нечаянно уронил фото. Раздался звук разбивающегося стекла.

— Нет, конечно. Как же я могу из-за тебя грустить? Ты о чем? — он лежал на спине, на его животе устроился Май, заглядывая в глаза и удерживая его руки строго по бокам, — Просто, как мне быть? Я не хочу рушить то, что уже построили родители. Мне кажется, я лишний.

— Нет, ты не лишний. Ни в коем случае, — младший брат привстал на локтях, — Папа рассказал о произошедшем. Я боялся, что ты уйдешь. Это было слишком резко с его стороны.

— Уйти? Почему?

— Ну, не знаю. Он вроде бы и ничего не высказал, но мне все равно за папу стыдно, — Май слез с парня, усаживаясь рядом, — Тем более он не сказал одной вещи: тобой тоже интересуются влиятельные господа. Откуда-то издалека. Правда, они не хотят выдавать за тебя замуж своих дочерей.

— А что же они тогда хотят сделать? — Катси повернулся на живот, опустив взгляд. Если это не дамы, то значит, джентльмены. Странно... — Ладно, можешь не говорить. Меня мало интересуют всякие глупости.

Он резко поднялся, хватаясь за бока Мая. Щекотка. Младший ее просто не выносил... Отвлекался.

Глава V или Неожиданность

Амора чувствовала легкий укол тревоги. В своем возрасте она уже научилась повиноваться интуиции, если вдруг та решит о себе заявить. Шурша длинными юбками, стуча каблуками по каменным плитам дорожек в саду, девушка спешила проведать своего приятеля, бывшего друга по играм.

Корсет, который заставляла одевать ее бабушка, крепко стягивал грудную клетку, едва давая продохнуть неуместно жаркий для начала июня воздух. Больше в обычной одежде Ами ходить не имела права, она происходила из высокой касты, интеллигенции. А у нее есть свои правила.

Вслед донеслись несколько удивленные возгласы Мая и Тимиора, заметившие уход одной дамы из их компании. Беседа проходила спокойно, об неинтересных вещах, таких, как погода или недовольство нововведениями. «Что еще придумают эти ученые, чем они еще решат потешить свои развращенные умишки?» — Элберет в большинстве разговоров на эти щепетильные темы вела себя одинаково. На бабушку миледи не могли повлиять годы и новое отношение как к науки, так и к новому в целом.

Но девушку не волновали выпуски техники или загрязнение воздуха вследствие человеческой деятельности, она больше тревожилась по поводу Катси. Он не вышел ее встречать, хотя не позволял ранее себе подобного отношения. Подростки не общались уже несколько месяцев, и если бы мальчишка решил бы отдалиться от мадемуазель Аморы, то написал бы прямо в письме, ничего не тая и не приукрашивая.

Спериана на вопрос о своем старшем сыне глубокомысленно промолчала, а Май так ничего конкретного и не сказал. И сейчас, на свой страх и риск, Ами бегала, как обычная девчонка по этажам дома без разрешения и знания хотя бы примерного плана особняка. Девушка могла заблудиться, но благодаря работающей теперь на кухне бывшей няни дошла до комнаты своего друга без особых проблем.

— Катси, — Амора нерешительно остановилась подле двери, боясь постучать. Мало ли, может действительно не рад ее видеть. Или же находится в неподобающем виде. А вдруг его там нет? Вдруг его семья скрывает информацию с каким-то злым умыслом? — Ты здесь?

Набравшись решимости, героиня мягко, почти неслышно постучала по лакированному дереву. Послышался скрип. Незаперто. Подобрав юбки и кое-как пригладив растрепавшиеся волосы, она заглянула в комнату. Мягко говоря, там был беспорядок. Вещи вместо того, чтобы находиться в гардеробной, разбросаны по полу, а небольшая кучка покоилась на кровати. С книгами обстоятельства складывались не менее печально. Играла музыка. Несмотря на старый уклад жизни, звучало из новенького радио. Сам же хозяин помещения скрылся за шторами, застыв в нелепой позе.

— Катси? — спросила Ами, подходя вплотную к окну и отдергивая ткань. Приятель стоял в современной одежде: светлые джинсы и футболка с нелепым, размазанным рисунком. — Что это?

Мисс Моменти приподняла бровь, качая головой. Кат вышел из своего укрытия, пристыжено отряхивая с джинс приставшие белые и зеленые нитки. После поцеловав протянутую руку для приветствия, он отошел от своей приятельницы, собирая со стола плотную бумагу и чернильницу с перьевую ручкой.

— Ами, рад тебя видеть, — мальчишка улыбнулся ей, укладываясь на кровать поверх вещей и обмакивая ручку в чернила. — Присаживайся. Прости за беспорядок, я вскоре все уберу.

Девочка уселась рядом, с удивлением смотря на то, что он пишет. Сначала ее лицо выражало ошеломление, затем возмущение, а под конец и испуг. Схватив попавшуюся в руки статуэтку, Амора сжала ее настолько сильно, что та треснула и поранила ей руки. Дама этого не заметила.

— Ты уходишь?! Но почему? — Катс подул на чернила, ожидая, когда они засохнут и не смогут испачкать бумагу, затем сложил листок пополам и провел пальцами по его краям. Парнишка не спешил смотреть на собеседницу, занимая себя другими, бессмысленными делами. — Я жду ответа. Как такое можно понимать?! Что тебе не нравится? Так ты поэтому не хотел выходить. А может, это твои родители тебя выгоняют? Тогда понятно, вот почему они ничего не сказали.

Леди Моменти встала и, уперев руки в бока, хватая ртом воздух, гневно смотрела на сына Тимиора.

— Нет-нет, что ты? — Кат испуганно выронил пергамент. — Только не кричи. Тебя могут услышать. Никто не знает, что я ухожу. Потому я и написал эту записку... — он опустил взгляд вниз, рассматривая шлепки, которые впервые одел на себя в эти четырнадцать лет. — Ты пойми, я не хочу ничего никому портить. Не хочу опустить свою семью. Да и Май, ты... В общем, не могу объяснить.

Катси уселся на пол, сжав виски и раскачиваясь из стороны в сторону. В его планы не входил приход Аморы. Лучше бы она это узнала от его младшего брата, пусть разозленного или испуганного, но не от своих глаз и ушей. Девушка подошла и расположилась рядом, безнадежно сминая официальное платье и теребя в руках серый и тонкий хвост с розовым бантом на конце. Она обняла друга по играм, будто закрывая оного от окружающего мира. В комнате было тихо, лишь радио равнодушно повторяло одну и ту же веселую мелодию, да и от окна доносились отдельные слова мадам Элберет и Сперы.

— Я все понимаю. Но все же, зачем? Разве ничего нельзя изменить? — спросила Ами шепотом на ухо Катсу. — Это твое дело. Но я буду тебя помнить.

Глава VI или Знакомство

Катси устал, он вымотался за эти несколько дней, пока выбирался из Рисуса. По глупости побоявшись взять кое-какие съестные припасы, парнишка приговорил себя к нескольким дням голода. Нет, деньги у него, конечно, были и немалые, но в родном городе покупать что-либо, где все друг друга знают — верх глупости.

Шлепая по обочине дороги, спотыкаясь об особо большие камни, глотая пыль, он упрямо пробирался к среднему городу. Наш герой полагал, что даже если его и будут искать (а это вряд ли), то он сможет затеряться среди разномастной толпы, сотен имен на все лады и во множестве домов: многоэтажных и частных.

Рядом, очень близко от подростка, проезжали новейшие модели техники и старые традиционные кареты. От всего этого шел шум: кони ржали, хозяева автомобилей подгоняли экипажи, выкрикивая что-то о устаревших тарантайках, оные им огрызались, с презрением вдыхая запах выхлопных газов.

Пару раз останавливались вокруг Ката, спрашивая у него почему он идет один в такой нетипичной одежде. Некоторые из них предлагали довезти до дома, но паренек отказывался, с опаской на время уходя от дороги. Мало ли, что взбредет им в голову.

Добрался до населенного пункта Катс только под глубокую ночь. Шатаясь из стороны в сторону, засыпая на ходу, он зашел в небольшой магазинчик, купил что-то вроде ужина быстрого приготовления и съел его в этом самом магазине.

Затем, дождавшись, пока его закроют, Катси Лукс забрался в помещение через окно, больно оцарапав щеки и бока торчащими мелкими осколками стекла из него. Порядком устав и растеряв все последние силы, мальчишка спрятался под прилавком и уснул, забыв хотя бы прикрыть свою тушку покрывалом.

Снился пареньку кошмар, связанный с дорогой, домом, семьей и Аморой. Последняя в самом конце ужасного видения почему-то превратилась в злую горгону, распрыскивающую яд своими волосами-змеями. А еще она что-то кричала, гневно размахивая руками пред его лицом. Только потом, очнувшись от забытья и чуть-чуть приоткрыв светло-карие глаза, Катси понял, что это была не Амора, а продавец, у которого он покупал накануне ночью полуфабрикат для ужина. И да, этот юноша находился не в лучшем расположении духа.

— Парень, скажи, откуда ты взялся? — тормошил он свою неожиданную находку. — Как тебя зовут? Зачем ты разбил окно?!

Не видя ответной реакции, хотя бы стона от такого к себе отношения, работник магазинчика тяжело вздохнул, встал и ушел. Затем он поднял мальчишку на ноги и побрызгал ему в лицо холодной водой из бутылки. Глаза защипало, минералка пробуждала получше будильника.

— Упс, — только и сказал Катси, уже с испугом смотря на незнакомца. — Здравствуйте. Я не хотел, право, портить ничье имущество. Я нечаянно. Просто устал. Но я могу заплатить Вам за разбитое стекло, — наш герой полез в карманы, разыскивая деньги. Как ни странно, но их там не оказалось. — Хах, кажется, я их где-то обронил.

Покраснев, он высвободился из рук продавца, виновато кивая и поправляя смявшуюся одежду. Она неприятно пахла потом и пылью, щекоча нос Катса.
В помещении было душно, даже несмотря на работающий кондиционер. Некоторые холодильники с мороженными продуктами потекли, собирая талые лужи около своих ножек.

Всего одно разбитое окно могло так навредить продовольствию, а ведь об этом мальчишка даже и не подозревал. Прошаривая глазами пол в поисках кошелька с деньгами, он невнятно лепетал извинения и отходил все дальше к выходу.

— Как тебя хоть зовут, чучело? — подняв брови и качая головой, спросил юноша. Все это время он стоял, облокотившись о прилавок и с интересом рассматривая нарушителя спокойствия. — Где твоя семья?

— К-катси, — ответил наш герой. — У меня нет семьи, на данный момент. Я сам по себе.

— Я тебе не верю. В таких шмотках пацаненку ходить... Не верю я тебе, парниша, — работник прищурился. Хвост его раздраженно метался из стороны в сторону. Черный мех блестел в свете тусклых ламп. Кат отметил, какой сильный и длинный у него хвост. Хотя, какое это имеет значение здесь, в той зоне, собравшей все слои общества? — Но будем знакомы. Мое имя Маркус, но можешь звать меня Марк.

Он протянул руку для приветствия, Катс ее пожимать не спешил, но несколько расслабился. Зевнув и вытерев соленные капли с лица, он несмело улыбнулся юноше.

— Вас зовут Маркус. Приятно, весьма приятно с Вами познакомиться. Но отчего же Вы мне не верите? — паренек посмотрел на свои уже бурые джинсы и снял шлепанцы. Все равно ноги такие же чистые, как и этот пол. — Если Вы про одежду, то она загрязнилась. Я не позволяю себе разгуливать в подобном, нелицеприятном виде. Прошу меня извинить еще раз за неподобающий вид.

Марк хмыкнул, скрещивая руки. Его забавляло поведение мальчишки, он никогда не слышал такой манеры речи от подростка, четырнадцатилетнего ребенка.

— ...не знаете ли, где можно найти недорогую гостиницу?

Продавец прослушал большую часть фразы, думая о том, откуда же это чучело взялось. Последовало молчание, которое тяжело давило на ушные перепонки Ката.

— Конечно, я знаю отличное место, где ты сможешь жить, Катси.

Глава VII или Причины

Маркус оказался не таким раздражительным, как показалось сначала Катсу. Этот магазин был его собственностью, и жил он недалеко от этого места. Завел магазин себе этот юноша не по своей воле, да и не своими силами. Его мать немножко подстуетилась, чтобы у ее сыночка было нормальное будущее, как она считает. Наш герой, можно сказать, стал и роком его, и облегчением.

Марк не отпустил Катса куда-то жить, а предложил сделку. Мальчишка, как нуждающийся в крыше над головой и пропитании, будет работать в магазине, и взамен он сможет жить вместе с Марком и получать от пяти процентов до четвертой части от прибыли за месяц. Это помимо одежды и пищи.

Кат согласился, понимая, что вряд ли тот говорит это всерьез. Он честно учился работать с техникой: овладел кассовым аппаратом, пытался понять, что от него хочет сотовый телефон, старался не брезговать такими вещами, как сигнализация или аппарат по проверке на подделку денег. Маркус нередко насмехался над ним, удивляясь его дикости. Как после оказалось, знакомый не врал насчет пяти процентов от выручки.

Наш герой не поверил своим глазам, когда пред его носом помахали аккуратной и небольшой пачкой денег. Немного, всего несколько сотен. Но это было более чем достаточно для подростка, не обременяемого житейскими вопросами. Марк ухмыльнулся, кладя купюры на кухонный стол:

— Неплохой месяцок, судя по прибыли. Но блин, если бы ты не свалился, как снег на голову, то он мог быть еще более приятным, — ему пришлось снова покупать около половины мороженых продуктов. В любой день могла прийти проверка, тем более на такой мелкий бизнес, пусть и с поддержкой матери, работающей в администрации. — Как я могу понимать, ты уже большой мальчик?

— Конечно, — гипнотизируя пачку денег, ответил Кат. — Мне уже есть полные четырнадцать. Я бы получил документы о социальном статусе, но этого никак нельзя сделать без справки на жилье. А если поведать настоящий адрес, может произойти весьма неприятное событие.

— Не беспокойся на этот счет, дорогой мой. С моими связями можно сделать почти все, что угодно. Достанем мы тебе эти треклятые бумажки, — знакомый махнул рукой, облокачиваясь на стул, а после и падая. Рука соскользнула со спинки.

Раздался звук подающего тела. Упала и злополучная мебель. Катси подавил смешок, закрыв рот руками. Уголки губ то и дело, вопреки этикету, расползались в широкой улыбке. Пришлось их немного прикусить, чтобы не обидеть этого юношу. Маркус угрюмо встал, пнул стул и недовольно покосился на мальчишку, возмущаясь:

— Молчать, мелочь. Мне, черт тебя подери, побольше твоего будет. На целых пять лет, — наш герой уже просто не мог сдержать смех, перегибаясь пополам. — Нет, посмотрите только. Да, я упал. Да, я немного неуклюж. Да, это не в первый раз. Елки-палки, можно же тебе, мелкотне, понять всю мощь моих мыслей, если задумавшись, я могу себя уронить, — замечая, что делает только хуже, он не только умолк, но и сам рассмеялся. Стоит признать, что юноша весьма рассеян, что и приводит к разному роду казусам. — Давай, что ли, окно закрой. Дышать нечем, духота страшная. А я пока кондик включу.

Сделав все, как он сказал, Катси направился в небольшую гостиную, где был Марк. Оный расположился уже на стареньком, несколько потертом диванчике.

— Почему, собственно, я и начал разговор на эту тему. Я хочу сегодня расслабиться. Весь месяц пахал, как обычный рабочий, в рот ни капли. Сегодня оторваться бы, а чтобы и ты не скучал, я предлагаю тебе пойти со мной. Ребекка продает отличное вино. Она его сама выращивает за городом. Ты, должно быть, видел виноградные лозы. Это ее все.

Он заглянул парнишке в глаза, уговаривая не столько словами, сколько мимикой. Катс нахмурился, пытаясь понять: нужно ли ему это или нет. Ему ранее наливали подобный напиток, и он был настолько разбавлен, что походил на розовенькую водичку с едва-едва чувствующимся вкусом и без запаха.

Тогда Кату не очень понравилось вино, но, может быть, это из-за родителей. Или попалось некачественное. Нет, у Лукс никогда не было ничего плохого. Покачав головой, он прикрыл глаза. Маркус включил свет в комнате, за окном медленно, но верно, начинало темнеть. Кондиционер работал, мерно гудя, выбрасывая холодный воздух в высоту. Ноги у мальчишки начали неметь, и он полностью залез на диван.

— Ты уверен, что стоит пить алкогольное? Тем более не дома, — он скривился, вспоминая, как однажды знакомый гость на одном из приемов так напился, что его не держало на ногах. — Хмельная голова не есть хорошо. Зачем это тебе?

— Говорю же, оторваться. Иначе буду злой, придирчивый, язвительный, наглый... Плохим буду я, — Марк подмигнул. — Это не одна из причин. Мне нужно внимание, я одинокий, бедных холостяк.

Юноша изобразил тоску, опустив голову. Он желал приятно пообщаться с дамой, да и не только этого. А работая в магазине, куда мало ходят молодые леди, вряд ли можно найти приятного и романтично настроенного собеседника противоположного пола.

— Да и ты можешь подцепить кого-нибудь. Главное, чтобы тебя не заприметил кто-то. Ну что, согласен, мелочь? — Катси озадаченно кивнул, не понимая, как это его могут «заприметить». — Если появятся на горизонте проблемы — ты зовешь меня… Есть нормальная одежда? Да, вроде должна быть. Мы же покупали шмотки, если мне не изменяет память. Что же тебе из них напялить? Я знаю! Пусть это будут те синие бриджи с большой колибри спереди и белая майка с каким-то непонятным иероглифом.

Продавец собственного магазина спрыгнул с дивана и начал мерить шагами комнату, выискивая одежду, свою и малолетнего приятеля. Себе он отобрал черные брюки, легкую рубашку с изображенной на груди красной розой (для особых случаев) и овальные очки с прозрачными стеклами. К сожалению, для Катса майка оказалась грязной. Она пылилась на балконе, облюбованная соседкой кошкой. Пришлось одевать песочного цвета футболку, без рисунка. Любящий сочетать не сочетаемое юноша все же нашел более-менее оптимальный вариант. Светлый верх контрастировал с темными волосами, а синий низ - создавал эффект зебры.

— Марк, ты уверен, что это нормальный вид? Я и в зеркало смотреть стесняюсь.